Хроники затерянной эры (трилогия) - Страница 200

200

— У твоего отца еще много людей? — спросил я.

Но вместо Лары мои слова прокомментировал провожавший нас офицер:

— Не так уж и много… осталось. Утром было втрое больше.

Я не стал уточнять. Тем более что Лара вдруг настроилась на иной лад.

— Послушай… пилот, — сказала она, — а у Федерации такие же проблемы или эта напасть навалилась только на многострадальные Системы Аливрии?

Хм, а девушка далеко не глупа, раз догадалась, что подобное творится не только с ее миром.

— Думаю, такие же.

— Хвала высшим силам, — выдохнула она.

— Ты что, такая патриотка или так не любишь Федерацию?

— Я патриотка до мозга костей, а Федерацию никто не любит — они гадкие, все время оспаривают наше главенство среди независимых систем…

— «И нет более жадных и алчных людей, чем русские…» — процитировал я.

— Да? Кто это сказал?

— Это написала газета «Нью-Йорк Таймс» в тысяча девятьсот девяносто шестом или около того.

— Вот видишь, и в те древние годы об этом было известно — ничего не изменилось… Постой, а ты случайно не федерат?

Я помотал головой:

— Да нет, просто с каждым днем все больше ненавижу ОСА, — сказал я, не обратив внимания на споткнувшегося офицера. — Если бы я мог вернуться в прошлое, сделал бы все, чтобы вырезать опухоль на теле Земли, которая разрослась в ОСА.

— Почему? — спросила Лара с сожалением во взгляде.

— Без обид. Но нет более лживого правительства, чем в ОСА, и нет большего быдла, чем населяющая ее владения нация.

Девушка ничего не ответила, лишь взглядом пресекла попытку офицера достать пистолет. А перед нами уже расступалась личная охрана губернатора — его покои находились за резной дверью из мореного дуба.

— Он со мной, — бросила Лара и, не оглянувшись, легко распахнула трехметровые створки.

Когда я вошел, дверь за моей спиной захлопнулась будто сама, хотя я знал, что никакая электроника в этом мире не работает — даже снайперы стреляют без моновизора. Да что там, по стенам этой комнаты полыхали факелы, словно я действительно находился в средневековом замке. А генерал-губернатор только усиливал это впечатление.

Сверкающие доспехи на нем были не то что рыцарскими, а скорее, турнирными — толщина такая, что даже перегруженная энергетическая защита не оказалась бы для него фатальной — броня выдержала бы и попадание из гаубицы. Надо бы взять на заметку, сделать себе подобные — в маневренности и скорости я все равно не потеряю.

— Итак, дочь моя, вижу, что ты жива и не ранена, — сказал губернатор твердым, как кремень, скрежещущим голосом.

Он выступил из темноты, и факел на стене ярко осветил черты мужественного лица. Слишком мужественного, слишком твердого, будто монументального. Наверняка тут не обошлось без генетической косметологии. Массивная броня оказалась красивее, чем я думал — даже золотые доспехи Великих не имели такого количества кружев и вырезов.

— Да, сэр, из западни меня вывел…

Он не дослушал, оборвал властным жестом. Несколько секунд рассматривал меня, потом велел:

— Представься.

— Меня зовут Сияющий. Я — бог ме…

— Довольно, — оборвал он. — Я знаю, кто ты.

Недоверчиво приподнял бровь, в ответ губернатор произнес, будто читал с листка:

— Бывший герой Аливрии, спасший научный корабль; предатель; террорист; якобы убитый террорист; предводитель флота, захватившего систему Лилис и заявившего о себе через станцию связи. Так ты мнишь себя богом?

Я оглянулся на Лару и с удивлением обнаружил, что на ее лице отсутствовала даже тень эмоций.

— Вижу, что ты удивлен ее реакцией, — продолжил генерал. — А зря. Если я всего лишь губернатор — она высший администратор корпуса Тен-каена. Ее мозг быстрее и мощнее любого компьютера, когда-либо созданного человеком, а память — абсолютна. Думаешь, она не узнала тебя в тот самый миг, когда впервые увидела твое лицо?

Физиономия девушки по-прежнему ничего не выражала — она стояла рядом, безучастно скрестив руки. Я промолчал.

Губернатор скривился, бросил, словно камень в омут:

— Я не верю тебе.

Потом подошел к высокому окну, посмотрел куда-то вдаль, обернулся, сказал:

— Погляди туда. Видишь? Там, прямо во дворе, нечто питается страданиями моих солдат. А я ничего не могу с этим поделать, никто не может! Я уже убил одного такого, но заплатил за это гибелью двух третей своих войск. Если убью и этого — мне больше некем будет командовать.

Я пожал плечами:

— Хотите, чтобы я его убил?

— Только тогда поверю, что ты бог.

Я кивнул, открыл окно и выпрыгнул, услышав визг ужаса, изданный Ларой.

Высота была метров шестьдесят, но мне ничего не угрожало — боевой доспех, естественно, оказался исправен и практически без команды включил антигравы.

Я приземлился легко и плавно.

Постояв в темноте, прислушиваясь к словно бы сверхъестественным, не похожим ни на что звукам, вычленил среди них слабые стоны медленно умирающих людей. Надев шлем и осмотревшись с помощью системы ночного видения, убедился, что нахожусь на пустыре перед холмом, а звуки доносятся с другой стороны. Вероятно, этот холм был не чем иным, как насыпью над бомбоубежищем…

Сверху, свесившись из окна, за мной следили отец с дочкой — генерал-губернатор и его администратор. Визор вычленил их лица: наполненное тревогой у Лары и исполненное отстраненным интересом у хозяина цитадели и всего этого мира. Мира, который больше ему не принадлежал, цитадели, которую он не мог контролировать.

200