Хроники затерянной эры (трилогия) - Страница 147

К оглавлению

147

— Мой господин, — вдруг сказала Найта, не сводившая глаз с полыхающего огнем Фарка, — нам нужно покинуть это место. Будет неуважением к Матери, если мы станем убивать людей народа эльвов.

— А почему мы должны их убивать?

— Я слышу зов труб. Собирают войска для обороны леса.

— Понятно. Фарк, поговорим в другом месте. Эльва, вытаскивай нас отсюда.

— Приняла, капитан, — разнесся над округой холодный голос.

Я глянул на оставшихся эльфов: их число сократилось до ничтожно малого. Магов не было вовсе, на берегу остался только вяло стонущий ухажер. На свою беду, он открыл глаза как раз в тот момент, когда я, демон и Найта загружали свои тушки в бот, распахнувший шлюзы грузового отсека. Мигающие лампочки и переливающиеся всеми цветами горячего спектра турбины, работающие на холостом ходу, его очень впечатлили.

Я видел, как он обмяк. Бедолага.

Глава 2
Балаут

Сквозь марь, висевшую над болотами, пробивались тусклые лучи блеклого солнца. Стоячая вода имела серо-зеленый цвет; тина по краям — ядовито-зеленый, а торчащие повсюду коряги отливали иссиня-черным. Словом, все тут было таким, каким ему и полагалось быть… Если бы не звенящая тишина, как на кладбище у зачумленного города. Она повисла над окрестностями, предупреждая о затаившейся рядом беде.

Крупные и мелкие обитатели болот попрятались по норам и замерли в них, чувствуя присутствие опасного существа, зачем-то пробирающегося к центру топей. Даже бесшабашные лягушки, не боящиеся самых страшных своих врагов — цапель, не смели открывать поганые рты, чтобы петь свои отвратительные песни.

Балаут пробирался по болотам уже несколько часов, но усталости не чувствовал. Возможно, виной тому была сила, пульсировавшая у него внутри, а может быть, его отвлекали мысли и воспоминания.

С тех пор как он очнулся в телеге, в железной клети, воин проделал долгий и трудный путь. Чтобы убедиться в смерти того, кому присягнул, ему пришлось направиться прямиком в Фаронг — крепость, которую они с лордом Диким разнесли на куски. Балаут просто не мог поступить иначе: честь требовала добыть доказательства того, что он свободен от всех клятв.

Однако в первой же деревне путника ждал неприятный сюрприз. Поначалу крестьяне встретили героя радушно, даже закатили по поводу его появления пир. Однако вскоре на деревенское гулянье заглянули два бродячих менестреля, они исполнили новую песню, сложенную самим знаменитым сочинителем баллад Альфонсием.

Все замерли, когда услышали первые слова нового творения, а Балаут так просто остолбенел. В голове до сих пор звучал рефрен:


Лорд Балаут, этот жалкий предатель…


Лорд затряс головой, он не мог поверить услышанному. Доселе во всех песнях его только прославляли. Но худощавый юноша и золотоволосая девушка не унимались:


Поклялся служить до конца своих дней

Черному Демону мира ночей…


Едва замолкли струны, деревенские жители повскакали с мест, закричали на него, схватились за камни и вилы. Ему пришлось убить двух самых наглых. Тогда Балаут впервые испытал внутреннее жжение. Словно черти запалили костерок где-то в груди.

Потом лорд вынужден был прятаться. А в город-крепость он вошел уже другим человеком.


Собор Славного Ануида был едва ли не единственным зданием, не пострадавшим в ходе боев за Фаронг. Среди руин домов, на фоне развалин возвышающегося на утесе замка, собор казался призраком иного, наверное, Светлого мира. Многие поговаривали, что видели собственными глазами, как длань Ануида закрыла свой дом и защитила его от падающих на город камней и огненных копий звездных демонов.

Сейчас в этом здании собрались толпы знати, паладинов и воинов — все желали узнать подробности великого боя, ведь даже его участники мало понимали, что тогда произошло. А суд над ведьмой, приютившей Владыку звездных демонов в своем замке, обещал раскрыть многие подробности.

Даже если бы Балаут захотел полюбоваться красотой собора изнутри, у него вряд ли что-то получилось бы — толпы, теснившиеся за скамьями для благородных, закрывали все вокруг, кроме разве что колонн и высокого купола. Однако смотреть вверх он не имел права — накинутый на голову капюшон непременно упал бы и открыл его лицо, тем самым подарив многим возможность узнать человека, скрывавшегося под одеянием простого монаха.

Балаут стоял в окружении толпы, собравшейся у входа в собор, и напряженно вслушивался в речь прокуратора — судьи с церковным саном. Судья сидел в кресле на высоком постаменте как раз там, где раньше находился алтарь, передвинутый по такому случаю правее. Слева от прокуратора, на маленьком стульчике, в окружении двух паладинов застыла Лейа. Ее заплаканные глаза попеременно обращались то к судье, то к залу, безмолвно моля о снисхождении.

Рыжая ведьма, как всегда, была красива, но теперь совсем не казалась вульгарной — длинное, до пят, бело-серое платье словно бы говорило о ее чистоте и невинности. Должно быть, девушка желала произвести на судью самое благоприятное впечатление.

— Я правильно понял ваши слова, — спросил прокуратор, — вы помогали Звездным демонам не по доброй воле, а по принуждению?

— Именно так, — кивнула рыжая и жалобно посмотрела на зал. — Владыка Звездных демонов околдовал меня, мой разум будто заснул! Я не помню ничего из того, что натворила… если натворила… но помню момент, когда очнулась…

Голос задрожал, словно передавая окружающим чувства, испытанные ею в момент пробуждения.

147