Я в ответ пожал плечами: не его спасал.
— «Сердце Эльвы» продолжает находиться под бомбардировкой флота, и я не знаю, что можно сделать. Какие будут приказания?
То, что «Эльве» совсем хреново, я видел и сам. Тысячи истребителей, бомбардировщиков и прочей мелкой шушеры носились вдоль ее обшивки, сыпали снарядами и, наверное, чувствовали себя безнаказанными блохами на ленивом псе. То, во что превратилась обшивка и ближайшие к ней отсеки, более походило сейчас на ветошь, чем на броню боевого корабля. А тяжелые торпеды только-только начинали свой медленный, но неотвратимый полет — сверхтяжелые корабли уже выходили на расстояние оптимальной дальности стрельбы и примеривались, как разнести корабль в клочья.
— Мы можем куда-нибудь смыться? — спросил я. — Желательно, в другую часть галактики.
— Да, сэр, но в этом случае, даже если «Миссисипи» и «Эльва» смогут включить гипервременные двигатели, нам будет крайне затруднительно установить с ними связь.
— Предоставь это мне. Я не вижу «Миссисипи», фрегат уничтожен?
Прежде чем ответить, капитан несколько секунд глядел на колонки данных на мониторе.
— Нет, сэр. Он получил критические повреждения и был вынужден зайти в док «Сердца…»
— Ясно.
Чтобы нащупать «разум» «Эльвы», не пришлось даже концентрироваться и закрывать глаза. Правда, я едва не потерял с ней телепатическую связь из-за шока: вместе с мыслями Эльвы меня захлестнула исходящая от души корабля волна паники и ужаса. Так могла бояться косуля, загнанная стаей волков.
— Эльва, сматывайся куда-нибудь! — безмолвно заорал я, испытывая неподдельный страх. — Включай гипервременные двигатели и сматывайся!
Ответа так и не услышал. Может быть, из-за того, что все-таки не до конца сосредоточился, а может, все дело было в страхе, гложущем Эльву, но практически в то же мгновение зад колосса полыхнул синим, немного сместился и исчез со всех экранов. Я мог и ошибиться, но, кажется, еще секунду в космосе висела жирная синеватая полоса.
— «Сердце Эльвы» вышел из системы. Какие будут приказания, сэр?
— Капитан, уходим отсюда, — устало произнес я, наблюдая, как перестраивается флот ОСА.
— Место назначения, сэр?
— Куда угодно, только быстрее!
Капитан молча придвинулся к голографическому экрану, подвинул и поменял местами какие-то значки. В ответ корабль мелко задрожал. Я уцепился за спинку кресла — еще секунда, и гипервременные двигатели унесут нас в другую галактику…
Именно в этот момент корабль был атакован обманувшим сенсоры и подошедшим к нам незамеченным корветом ОСА.
Не знаю, был ли корвет одиноким волком, или к нам подкралась целая стая, но за мгновение до включения временных двигателей мостик еще раз залил красный свет — сигнал тревоги. Капитан дернул голову влево, и я увидел, как волосы, выбивающиеся из-под его фуражки, поседели в мгновение ока. Теперь та фуражка, которой он так гордился, стала практически неотличима по цвету от его шевелюры. Не думал, что возможно поседеть за секунду…
А на мониторе, в который капитан пялился, был схематически изображен наш фрегат; на самом краю — вчетверо меньший корвет и идущий от него сплошной поток небольших точек, явно ракет. Я попытался воззвать к своей внутренней сути, но, кроме волны усталости и опустошения, ничего не обрел.
А первая мигающая точка уже приблизилась к звездолету, оставалась надежда на временные двигатели, однако корабль все еще дрожал и никак не убирался из этой части космоса. Точка вонзилась в бок фрегата… Я чуть было не зажмурился, но все же заставил себя глядеть на экран. Точка взорвалась, но фрегат не пострадал — неожиданно проявившаяся на схеме едва видимая линия отделила ярко вспыхнувшую звездочку от корпуса корабля.
— Силовое поле, — пояснил магистр, как и я, не отрывавший взгляда от экрана.
В душе зажегся огонек надежды, однако тут же погас, когда взявшийся из ниоткуда размеренный голос объявил:
— Внимание. Говорит СНИЖ. — Корабль входит во временной туннель. Экипажу и персоналу надлежит немедленно пристегнуться. Начинаю короткий обратный отсчет… Три…
— Ненавижу… — сами по себе прошептали мои губы.
Во время этой речи я не отрывал глаз от монитора, все ждал, когда проклятая машина закончит болтать и унесет меня на другой конец Вселенной. Она бы успела, если бы не этот дурацкий отсчет! Три ракеты практически у корпуса!
— Два…
Первая из трех коснулась нас, но, как и предыдущая, осталась ни с чем — линия силового поля надежно удержала ее в стороне. Вторая ракета ударила следом и… Погас свет, вырубились все экраны, за спиной почудилось ледяное дыхание Смерти, но мониторы ожили, свет на мостике мигнул, потом еще раз и наконец стал гореть ровно, как прежде.
— Система защиты забрала девяносто девять процентов мощности, однако смогла включить щит, — тихо произнесли женским голосом, но в мертвой тишине он был подобен карканью ворона над умирающим в пустыне.
Я оглянулся — это оказалась женщина-офицер, сгорбившаяся над монитором и беспомощно сложившая руки на сенсорной панели. Я с удивлением увидел, что ее недавно ухоженные, наманикюренные ногти обкусаны…
— Один…
Третья ракета вонзилась в корпус, и никакая линия перед ней не вспыхнула. Корабль ощутимо вздрогнул — аппарат искусственного тяготения не мог приноровиться и добавить в расчеты новую инерционную силу. Он пытался стабилизировать положение, но результаты, которые выдавал каждую новую секунду, оказывались заведомо ошибочными — видимо, ракета была оснащена несколькими скрытыми боеголовками, которые активировались после взрыва основной. И вот сейчас мы имели не просто пробитый корпус и искореженный взрывом отсек, а десяток далеко не синхронных взрывов внутри корабля. С каждым новым толчком я будто бы все отчетливее видел, как сметаются перегородки, рвутся линии обеспечения, загораются палубы, в ярких вспышках взрывов гибнут люди… Я все это видел, несмотря на то что меня то плющило, то распирало, бросало вбок, потом встряхивало. Когда потемнело в глазах, а желудок будто свернулся спиралью, раздался безмятежный голос СНИЖа: