Хроники затерянной эры (трилогия) - Страница 119

119

— Куда?

— В космопорт, господин. А вон и наш транспорт.

Платформа, на которой располагался телецентр «Свобода Аливрии», оказалась самым верхним уровнем города, и поэтому я хорошо видел небо, похожее на запыленную свинцовую пластину. Кажется, час назад оно имело отвратительно-фиолетовый цвет, но за прошедшее время изменилось многое, так что я почти не обратил внимания на перемену. Мой взгляд был прикован к двум спускающимся с неба драндулетам. По-другому и не сказать, в сравнении с уже привычными изящными формами авто они выглядели как продукт советского автопрома рядом с «мерседесами» S-класса.

Две железные коробки с четырьмя боковыми винтами, закованными в овальные обода, медленно снижались, разгоняя бешеным ветром лежащий на платформе мусор.

— Это точно наши? — поинтересовался я.

— Да, господин.

— Что, не могли найти что-то поприличней этой рухляди? — снова проворчал ему.

— Это военные транспортники, господин. Нам стоило большого труда…

Слова потонули в дребезжании воздуха, терзаемого винтовыми пропеллерами опустившегося перед нами стального чудовища. Чуть косые, направленные на меня под углом пропеллеры попытались нас сдуть, но, когда «поняли», что ничего не получится, стали сбавлять обороты. По короткому трапу из открывшегося «бока» выскочили два солдата в черных боевых доспехах.

— Сияющий! Магистр! — отдавая честь, обратился солдат к главе Ордена. — Прошу подняться на борт. Мы оказались без прикрытия, и, возможно, скоро нас станут преследовать.

Дождавшись, когда мы окажемся на борту, он вбежал следом и нажал на кнопку у выхода. Трап заправился, шлюзы стали закрываться…

— Подождите! — крикнул я. — А что насчет моих андроидов? Их надо забрать.

— Сожалею, Сияющий, но на это у нас нет времени!

Пока я обдумывал, почему вдруг превратился в «Сияющего», транспортник взлетел, и менять что-либо стало поздно. Поэтому, отдав андроидам мысленный приказ атаковать полицейские и военные машины, оказавшиеся в их досягаемости, сел в свободное кресло и осмотрелся.

В тесном транспортнике находилось двадцать с небольшим человек: кресла были заняты солдатами в блестящих черных доспехах, они все как один повернули шлемы и пожирали меня глазами, спрятанными за оранжевыми линзами-визорами. Один из шлемов отвернулся и, как почудилось, обратился с вопросом к магистру. Тот кивнул, и на этом безмолвный диалог закончился.

Тем временем не нашедший себе места и оттого топчущийся в проходе командир взвода обратился к моему спутнику:

— Сэр, я полагаю, вам с Сияющим следует проследовать в кабину пилота. Там безопасней, сэр.

Мой спутник почему-то посмотрел на командира с укоризной и в свою очередь обратился ко мне:

— Не угодно ли пройти в кабину пилота?

Я молча встал и вошел в кабину. Услышав шуршание автоматически закрывающихся дверей, оглянулся и понял, отчего во взоре магистра сквозила такая укоризна: подленький командир взвода сел на освобожденное мною место! Ладно, я тебя запомнил.

Повернувшийся и поприветствовавший нас кивком пилот в первое мгновение меня испугал. Я едва не отшатнулся, схватился за поручень, и только потом дошло, что всюду друзья. Испугавший меня шлем пилота оказался полностью закрытым, без следов визоров и каких бы то ни было линз — на лице голая полированная металлическая плита. А за окнами в это время на бешеной скорости проносились город, летающие машины, какие-то столбы, которые так и норовили врезаться и смять нашу посудину… Ну что может быть для пассажира страшнее, чем слепой пилот?

Как оказалось, пилот все прекрасно видел, он, не отрываясь от экранов мониторов, жестом указал нам на кресла рядом.

Видимо, кратковременный испуг, накрывший меня своей тенью, оставил в сознании какой-то отпечаток. В душе зашевелились и заворчали какие-то чертики, они жаждали выхода адреналина и требовали крови, а еще хотели найти виновного в произведенном смятении. Еще бы: убежден, что не знаешь страха, уверен, что убил это чувство давно, еще при высадке на Двадцать-четырнадцать, нисколько не страшился армии паладинов или пистолета Великого, и на тебе, испугался какого-то пилота.

Посмотрел на мельтешение красок перед окном, на штурвал перед собой, но так и не обрел присущего мне доселе внутреннего равновесия. Тогда я заворчал:

— Пилот, почему в кабине предусмотрено три места, а транспорт ведешь ты один? Уверен, что это безопасно?

— Да, Сияющий, — глухо отозвался он, — поверьте, я пилот экстра-класса, остальные мне будут только мешать.

В этот момент произошло то, о чем говорили предчувствия. Чувство опасности кольнуло за мгновение до того, как кабина вспыхнула красным, завыла сирена, земля скакнула в сторону. Меня вжало в кресло, пальцы вцепились в подлокотники, но мозг заработал гораздо быстрее обычного. Темной волной нахлынуло огорчение. Я, несмотря на все свое могущество, был беспомощен, как ребенок. Мне оставалось ждать и надеяться.

Увидел, как побледнел прижатый к спинке кресла магистр, как пилот хладнокровно продолжал выжимать из своей посудины все возможное, как за стеклом менялись местами земля, небо, парапеты, эстакады и окна домов. Действительно, только пилот экстра-класса мог хоть как-то ориентироваться в этой круговерти. Я хотел жить, как еще никогда не хотел.

И, словно прочтя мои мысли и почувствовав горящую в душе надежду, пилот, чуть обернувшись, хрипло произнес:

— Все в порядке, Сияющий, нам на хвост сели два штурм-истребителя. Дайте мне только уйти от ракет, и я их встряхну! К сожалению, это старое корыто не оборудовано системами АОН — не обмануть, не сбить.

119